Евгения, 34 года, рассказала WMJ.ru о своей борьбе с тяжелой героиновой зависимостью. Я начала употреблять наркотики в 24 года, когда училась в институте. Никаких предпосылок для этого не было: я могла похвастаться отличными друзьями, хорошей работой. На последнем курсе у меня появилась подруга, которая употребляла героин. При первой нашей встрече она мне, конечно же, об этом не рассказала, и о том, что она наркоманка, я узнала примерно через два месяца. Подруга употребляла его не внутривенно, а курила. На тот момент на мои плечи навалилось слишком много всего, и я устала. Я жила далеко от родственников, сама себя обеспечивала материально, училась и работала. Плюс меня почему-то мучило чувство одиночества. И когда подруга закурила при мне героин, я тоже захотела попробовать. Она мне казалась такой веселой, спокойной, беззаботной, глядя на нее, я решила, что наркотик поможет избавиться от проблем и ощущения изолированности. И это был первый раз, когда я его попробовала.Мы начали общаться теснее, теперь нас связывала не только дружба, но и употребление. Первое время — раз в две недели, потом — раз в неделю, потом еще чаще. Два-три месяца я не понимала, что уже «в системе». Когда я стала принимать героин через день и даже каждый день, то, решив однажды себя от этого оградить, буквально на второй-третий день выяснила, что меня ломает. Я себя ужасно чувствовала, поднялась температура, меня трясло. Я уже собиралась идти в аптеку за лекарствами, как мне позвонила та самая подруга и сказала: «Ты что, не понимаешь? У тебя ломки. Подожди, я к тебе сейчас приеду». Она приехала, привезла наркотик, я употребила, и мне стало легко. И тогда я поняла, что у меня настоящая зависимость, и без героина я уже не смогу. С того момента как я начала его принимать, прошло где-то четыре месяца.Остальные мои друзья какое-то время ни о чем не догадывались. Тем более что теперь я реже с ними встречалась, ссылаясь на то, что у меня много работы. Потом я перестала скрываться. Например, однажды приехала к подруге, которая вообще от этого далека, и спросила ее: «Можно я покурю при тебе?» Она, конечно, была в шоке, в тот раз ничего не сказала, но потом я заметила, что она избегает встреч. Другие друзья пытались отговаривать, но безуспешно. Мама узнала обо всем где-то через год, когда я с курения перешла на инъекции героина. Наступила такая пора, когда денег на наркотик уже не хватало. Помню момент, когда мне было очень плохо, ко мне приехал человек с наркотиками, но оказалось, что у него их мало, и он сказал: «Жень, курить не получится, только инъекционно». Потому что инъекционно нужно не так много, чтобы достичь такого же эффекта. Для мамы новость о моей зависимости стала тяжелым ударом. На тот момент мой старший брат уже много лет принимал наркотики, и у нас испортились отношения, потому что он у меня постоянно воровал деньги. Я знала, как мама за него переживает, как она мучается с ним, но меня почему-то это не останавливало. Институт мне с горем пополам удалось окончить. Помню, что когда я пришла защищать диплом, я уже испытывала ломки, но для меня было важно его получить, я слишком много сил вложила в учебу, чтобы ото всего отказаться.С работой дела обстояли хуже. Я могла позвонить за полчаса до начала рабочего дня и сказать, что сегодня не приду. К тому же, будучи материально ответственной, я начала брать деньги из кассы, сначала я их возвращала, а потом перестала. Работодатель дал понять, что так дальше продолжаться не может, и мне пришлось уйти. Но на самом деле мне уже было не до работы. С утра до вечера меня мучили страшные ломки, и все мысли были только о том, как бы найти наркотик. Тогда я приняла первое решение бросить. В течение последующих пяти лет таких решений было много. Я переехала к маме, но и там нашла таких же «друзей», продолжила употреблять и заработала судимость по 228 статье за сбыт наркотиков. Потом я снова и снова пыталась бросать: уезжала в разные города, всегда надеялась, что, если я сменю точку на карте, у меня начнется новая жизнь. Но, так как у меня была жесткая зависимость, я могла потерпеть максимум неделю и снова возвращалась к употреблению. В очередной раз, пытаясь все бросить, я переехала в Москву. Жила у знакомой, нашла работу и три месяца не употребляла героин. Это была моя первая самостоятельная ремиссия. Но так получилось, что я познакомилась с молодым человеком, который тоже находился в ремиссии, и, когда мы друг другу рассказали о том, что в нашей жизни были наркотики, это нас сблизило, и мы почему-то стали принимать их вместе. Началось все то же самое. Я прожила в Москве почти два года, мы вместе употребляли, было много нехороших историй, связанных с законом. Нас часто забирали в милицию, я потеряла работу, была в ужасном состоянии, попросту была на дне. В какой-то момент позвонила мама и сказала: «Жень, я чувствую, тебе нужна помощь». И я ответила: «Да. Я хочу попробовать бросить». На что мама сказала: «Ты же понимаешь, что сама уже не справишься».В это время одна моя знакомая как раз проходила реабилитацию. Мама с ней пообщалась, и она обещала помочь. Я поехала в Воронеж, в центр при Национальном антинаркотическом союзе. Реабилитация удалась не сразу. В первый раз я сорвалась и ушла с процесса, но через месяц все-таки вернулась, потому что уже верила в возможность «соскочить» и видела примеры тех, кто действительно изменил жизнь после многих лет употребления. Я понимала, что надо пройти этот сложный путь от начала и до конца. Для того чтобы полностью переключить мозг, необходимо было отгородиться от всего: старых связей, общения и так далее. На этот раз реабилитация проходила в Ростове. Первые полгода я жила в закрытом стационаре, это было очень тяжело, но понимание того, что я хочу изменить жизнь, помогало держаться. После программы реабилитации я прошла программу ресоциализации. Если первые полгода мы большую часть времени проводили в закрытом помещении, то вторые шесть месяцев были адаптацией в социуме. Мы жили отдельно и учились по-новому строить взаимоотношения с окружающими людьми.Еще во время первой попытки реабилитации я познакомилась с молодым человеком, который был моим консультантом в программе. Когда я проходила ресоциализацию, он уже работал в воронежском реабилитационном центре. Мы стали близко общаться, и он позвал меня в Воронеж. После того как закончилась моя программа, я переехала туда и стала ему помогать. Мы вместе работали над проектами Национального антинаркотического союза, и я начала вносить свой вклад в выздоровление других людей. Через некоторое время мы поженились и недавно отметили три года со дня свадьбы. Я рада, что все у меня сложилось так, как я и хотела, и, надеюсь, своим примером смогу помочь другим зависимым увидеть свет в конце туннеля. Всем тем, кто случайно попал в зависимость от каких-либо психоактивных веществ, я бы порекомендовала как можно скорее начать бороться с этой проблемой, потому что годы уходят незаметно, а в трезвой жизни, как оказалось, много прекрасного и интересного! Подписывайся на страницы WMJ.ru в Facebook, ВКонтакте, Instagram и Telegram! Записала Татьяна Никитина Фото: Shutterstock/VOSTOCK
