Валерия Германика: «Девушки, сидите дома, варите борщ!»

Творчество скандального режиссера всегда вызывает противоречивые отзывы. «Девочки», «Все умрут, а я останусь», «Школа» — своеобразные и тяжелые для восприятия ленты. В личной жизни Леры тоже было достаточно переживаний. Но теперь все в прошлом, сейчас наша героиня — востребованный режиссер и заботливая мама 9-летней Октавии и годовалой Северины. В эксклюзивном интервью WMJ.ru Германика рассказала, как относится к дискриминации женщин, почему радовалась, когда разводилась с танцовщиком Вадимом Любушкиным, и что считает главным в воспитании детей.

WMJ.ru: Лера, «Фильм о любви, снятый собаками», на наш взгляд, не похож по жанру на те, которые ты снимала ранее, так ли это на самом деле?

Валерия Германика: А я вот как раз не считаю, что этот фильм не похож по жанру на предыдущие работы. Он тоже полудокументальный, полуигровой. Может быть, ролик отличается по самой атмосфере — атмосфере счастья. Когда одна из компаний обратилась ко мне и примерно описала, что хочет увидеть, меня сразу посетило вдохновение, и я придумала эти семь историй с собаками. При создании этого ролика я испытывала только позитивные эмоции. И даже захотелось сделать в будущем что-то подобное.

WMJ.ru: Например, добрую веселую полнометражную комедию?

В. Г.: Все может быть. Просто задумываться можно сколько угодно, но у каждого серьезного режиссера есть некий путь. Он заключается не в том, чтобы снимать все подряд. Тут, скорее, должна быть долгая работа над полным метром, идеи для которого рождаются годами. Так работали раньше настоящие режиссеры. Сейчас у нас каждый второй что-то снимает, но это не совсем правильно.

В данный момент я работаю над определенными картинами, и в ближайшие несколько лет все мои мысли будут только о них. Кто знает, может быть, когда я пройду этот путь серьезного кино, дальше захочу попробовать себя и в других жанрах.

WMJ.ru: Профессия режиссера для тебя — призвание или работа?

В. Г.: Я не понимаю, чем одно отличается от другого. Издавна в традиционной культуре работа считалась призванием, потому что у врача был сын врач, внук врач и правнук врач, и это считалось нормальным и правильным. Я свою работу с радостью выполняю и думаю, что это и есть мое призвание.

WMJ.ru: Ты можешь назвать себя перфекционистом?

В. Г.: Если «быть перфекционистом» означает выполнять свою работу качественно, не левой рукой, то, безусловно, да, я им являюсь. При создании нового фильма я всегда прилагаю максимум усилий и стараюсь делать все на высшем уровне, как говорится, the best. А как иначе? Ведь в титрах будет стоять мое имя, и я не хочу, чтобы мне потом было стыдно за проделанную работу.

WMJ.ru: Что тебя вдохновляет на создание фильмов?

В. Г.: Все, что происходит вокруг: люди, события, музыка, книги и вообще сама жизнь. При выборе сюжета я руководствуюсь своим вдохновением. И идеями, которые ко мне приходят внезапно во сне или наяву. А актуальность их, наверное, не так важна, потому что таковой, актуальной ее должен сделать художник.

WMJ.ru: Знакомо ли тебе понятие «творческий кризис»?

В. Г.: Я достаточно редко снимаю кино, поэтому в этих долгих промежутках не успеваю особо войти в кризис, потому что очень скучаю по кинопроизводству. И вообще, творческий кризис — это как послеродовая депрессия. Просто миф какой-то!

WMJ.ru: У тебя когда-нибудь возникало желание уйти из профессии?

В. Г.: Да, конечно, у меня часто возникает такое желание из-за несостоятельности нашего кинопроизводства. Иногда с этим очень сложно смиряться и продолжать что-то делать. Но я вижу свет в конце туннеля каждый раз и иду, иду на этот свет, как Алиса, которая двигалась к своей цели, но шла на месте. Звучит, конечно, депрессивно, но я верю, что все будет хорошо.

WMJ.ru: Тебе важно мнение аудитории?

В. Г.: Конечно. Меня бы не было в современном искусстве, если бы не было зрителя. Без него я ничего не значу в своем деле. Но на критику я никак не отвечаю и никогда не отвечала. У критиков своя работа, у меня своя. Иногда эти люди раскрывают даже какие-то новые смыслы, хотя я закладывала совершенно иные. Так что к негативным комментариям отношусь как к деревьям за окном.

WMJ.ru: В нашей стране очень мало известных женщин-режиссеров (помимо тебя навскидку вспомним Ренату Литвинову, Анну Меликян, Анну Матисон). По твоему мнению, есть ли в России дискриминация в этой профессии?

В. Г.: Я не думаю, что тут есть какая-то дискриминация. Женщин сейчас полно в любом деле. И это неудивительно — ведь страна у нас женская. Зайди сейчас в креативное агентство — сидят одни бабы, трамваи и метрополитены водят одни бабы, и на самом деле в режиссуре или любых других творческих профессиях тоже одни бабы. Многие хотели бы быть, конечно, режиссерами.

Изначально профессия режиссера была элитарная, и, как любая элитарная профессия, она открыта не для всех. Раньше в основном мужчины занимались интеллектуальной деятельностью, потому что женщины были созданы Богом для того, чтобы рождать потомство и заботиться о нем. Посмотрите сами, много ли фильмов, снятых женщинами, показывают на фестивалях? А если и создаются какие-то ролики, то забавы ради.

Я за традицию в этой профессии. Думаю, она способна сама принимать и сама исторгать людей. Это естественный отбор. Можно сколько угодно говорить о дискриминации, но если ты не можешь донести свою мысль зрителю через экран, то так и останешься на уровне простого и всем доступного сегмента. А это уже не имеет отношения к той профессии режиссера, о которой я что-то да знаю.

WMJ.ru: Основываясь на собственном опыте, какой можешь дать совет девушкам, которые мечтают о режиссуре и делают первые шаги в этой сфере?

В. Г.: Я предпочитаю не давать советов. Могу сказать только одно: девушки, сидите дома, варите борщ! Я бы и сама хотела так сделать, но не получается.

WMJ.ru: Что касается тебя, как ты совмещаешь семью и работу? Берешь ли с собой на съемки младшую дочь Северину, ведь она у тебя совсем кроха?!

В. Г.: Да, естественно, на съемки беру. Особенно если они долгие, потому что я скучаю по ней. И она не должна много времени находиться без меня, ведь младенцам свойственно все забывать, и постоянная связь с мамой у нее должна быть.

WMJ.ru: Помогает ли Октавия нянчиться с сестрой?

В. Г.: Да, конечно, помогает постоянно. 24 часа о ней думает и обо мне. Она сама рвется и памперсы поменять, и Севу покормить, и погулять с ней.

WMJ.ru: Она, случаем, не хочет пойти по твоим стопам и проявить себя в кинематографе?

В. Г.: По чьим только стопам она не хочет пойти! И по моим, и по бабушкиным, и по дедушкиным. Она восхищается каждым членом семьи. Ей все очень интересно. Меня все время просит: «Мама, сними меня в кино в главной роли!»

WMJ.ru: Ты старшую дочь поддерживаешь во всех начинаниях или стараешься отговорить от выбора того или иного хобби?

В. Г.: Я, конечно, Октавию поддерживаю. Когда она хочет бросить что-то важное для нее, то считаю своим долгом наставить на истинный путь и сказать: «Не бросай, Октавия, давай попробуем еще полгодика походить в эту секцию».

Дочь сейчас увлекается пением, большим теннисом. Очень много рисует, и это у нее хорошо получается. Еще любит разгадывать всякие интеллектуальные задачи. Она со мной делится всеми своими переживаниями. По моему мнению, это правильно. Мама — это все для ребенка: и наставник, и лучший друг. Родители всегда должны контролировать каждую мысль своего ребенка. И важно, чтобы дети рассказывали все по своему желанию, а не из-под палки, и были уверены, что получат хороший совет и не будут отруганы. Доверие — это очень важно.

WMJ.ru: Ты говоришь о доверии, но твой бывший муж Вадим Любушкин предал тебя, когда ты была беременна. Ты не разочаровалась в мужчинах и в принципе в любви после его поступка?

В. Г.: Нет, не разочаровалась. Тот человек, который бросает своих детей, отношения к мужчинам не имеет, поэтому и разочарования у меня нет. Для себя я сделала вывод, что нужно слушать старших.

WMJ.ru: После неудачных романов девушки часто уходят в себя. Что помогло тебе пережить развод, не пасть духом и продолжать улыбаться?

В. Г.: Не могу сказать, что разрыв как-то повлиял на меня. Мы с Вадимом не были настолько близки. Что-то не то я почувствовала гораздо раньше, но сейчас это уже неважно... Если честно, я была счастлива развестись, и поэтому улыбаться не перестала. Поступок бывшего мужа, скорее всего, не меня касается, а его взаимоотношений с реальностью и совестью. Когда ты беременна, тебя не могут волновать никакие страшные потрясения. Тут работает система сохранения жизни — внутри тебя бьются два сердца, и все воспринимается иначе. Я, правда, была рада получить развод. Простите, что я так говорю — разводиться, конечно, плохо. Но так вышло.

Текст: Валерия Скворцова

Фото: Instagram, kinopoisk