Нина Курпякова об актерской и режиссерской работе, женской красоте и детстве, которого не было. Н.М.: Вы снялись, как я прочитала, в 44 фильмах… Н.К.: Сейчас у меня уже 49 картин. Еще не вышел фильм «Семейные обстоятельства», где мы снимались с моей лучшей подругой Ирой Безруковой вместе. Н.М.: Интернет за вами не успевает, как вы все успеваете? Н.К.: Ну как я все успеваю, я же не вчера в этих картинах, я же не Гоша Куценко, у которого 84 съемочных дня только во вторник (смеется). Вот как он все успевает? У меня это картины, накопленные за 10 лет, если не больше. Н.М.: При этом вас некоторые все еще называют начинающей актрисой!Н.К.: Я такого не видела, вот меня почему-то часто, и на этой красной дорожке, называют начинающим режиссером. Я не устаю говорить: у меня нет режиссерских амбиций. Я считаю, что быть режиссером — это некий дар, это божий дар, он должен приходить свыше. Помимо того, что, конечно же, режиссер должен быть человеком зрелым. Хотя, знаете, сейчас появляются молодые режиссеры, как, например, Ваня Твердовский, но это человек, талантливый от бога. Но в принципе режиссер должен накопить, должен пожить, он должен быть человеком с опытом, со своей болью. И, конечно же, никто не отменял обучение этой профессии, он должен перенять ее у своих педагогов, которые тоже режиссеры с какой-то там судьбой большой. И никогда в жизни у меня даже мысли не было стать когда-нибудь режиссером. Для этого нужно быть человеком совершенно другого склада. Я человек абсолютно подчиняющийся и ведомый, я и женщина подчиняющаяся. Я не тот человек, который хочет кем-то командовать. Н.М.: Тем не менее продюсером вы выступили (короткометражный фильм «Час» — прим.ред.). Это ваш план Б? Н.К.: Это произошло совершенно случайно. Это произошло в тот год, когда я снималась в картине «Военная разведка. Северный фронт». Это была самая моя любимая главная роль, я сыграла Риту Брусникину. Забавно, что самый большой отклик я получила от мужчин. Видимо, эта роль вписалась в представление мужчины об идеальной женщине, которая сама все сделает, но при этом она любящая, заботливая и не доставляет никаких проблем. Так вот, ехала я со съемок в Сапсане. А Сапсан я, надо сказать, очень тяжело переношу, там такие неудобные кресла, как ни сядь. Я сидела в вагоне-ресторане и буквально от нечего делать написала короткую историю про жизнь женщины в современной Москве. Это собирательный образ из жизни моих близких некиношных подруг, которые мне все это рассказывали, подруг, которые остались с детства. Я написала некую сборную биографию, и я совершенно не ожидала, что это куда-то пойдет. Но все-таки написала сценарий, кому-то показала. Я была удивлена, когда все сказали, что это очень здорово. Потом мне ребята говорят: «Ну чего ты теряешься, сними короткий метр». А мне адронный коллайдер построить легче, чем снять кино. Я же вообще не понимаю, как это делается на всех этапах. Но идея мне в голову запала. Дальше я прошлась по кинокомпаниям, в которых снималась. Пришла к Владу Ряшину и говорю: «Я снималась у тебя в главной роли в «Небо в огне», я хочу снять короткий метр, помоги, чем сможешь». Он говорит: «Ну технику я дать тебе не могу, но могу помочь с технической частью, когда уже начнется монтаж». Кинокомпания «Страна», Павел Бабел полностью оплатили звук, это тоже дорогого стоит. Все, все мне помогали! Кто-то дал звук, кто-то свет, кто-то технику. Режиссер согласилась бесплатно поработать, и актеры. Я вложила совсем чуть-чуть. Мне помогло то, что я очень много снималась, продюсеры мной были очень довольны. Хотя некоторые говорили: «Я тебе сейчас помогу, но ты потом снимешься у меня в той роли, в которой мне захочется». Вообще я не играю в эпизодических ролях, но за последнее время очень много снималась в эпизодах — так я отдала долги. Н.М.: Но в итоге все же здорово получилось? Хотите повторить? Н.К.: НЕТ! Фильм же мало снять, его же еще нужно разослать по фестивалям. А это работа для меня абсолютно невыносимая. Это офисная работа, я просыпалась, шла дома в свой рабочий кабинет, садилась и до вечера не выходила оттуда. Заполняла формы и отсылала их. Я совсем не офисный человек, для меня это просто ад. Но зато фильм получил 12 наград, три гран-при, лучшая женская роль, много денежных призов. А еще этот фильм спас 12 жизней. Мне пишут женщины в Facebook, описывают свою жизнь и говорят, что мой фильм просто их спас. Один мужчина даже прислал мне подарок — телефон в благодарность за то, что мой фильм спас жизнь его дочери. Но самым венцом во всей этой истории было, когда Андрей Феофанов из кинокомпании «Мальгама» обратился ко мне и сказал: «Знаешь, Нин, я хочу, чтобы мы сняли из твоего короткого метра восьмисерийный сериал для Первого канала». Н.М.: Ого, ничего себе развитие, вы были рады? Н.К.: Ну все-таки короткий метр — это точечная история, ну покажут его на фестивалях, где-то он гуляет в Сети. Андрей мне сказал: «А представь, сколько жизней спасет эта история, если мы сделаем из нее сериал и покажем его по Первому каналу». Вот сейчас мы написали восемь серий, я написала, хотя, конечно, Андрею придется это редактировать. Я не писатель, это был мой первый опыт, это все одна большая случайность. Но Андрей меня убедил, говорит: «Ну попробуй, ты же это написала, ты же знала, о чем ты пишешь, мы пригласим редактора, мы все поправим, но эта история твоя». Ну вот, скорее всего, в сентябре мы уже приступим к съемкам. Но больше никогда! Я устала адски! Чтобы еще раз решилась на продюсирование… Мне кажется, лет пять должно пройти, прежде чем я задумаюсь об этом, потому что это на самом деле очень сложно, я полгода спала по полчаса. Это несравнимо с актерской работой, когда за тобой приехала машина, привезла тебя на съемочную площадку, специально обученные люди тебя загримировали и одели, умный режиссер тебе помог и объяснил, что как и почему. А ты вышла и сыграла.Н.М.: Ну актерский-то труд тоже нелегкий. Если зритель видит готовую картинку, обработанную, почищенную, со спецэффектами. А актер должен держать ее в голове силой своего воображения, буквально придумывать все детали. Н.К.: Мне не нужно держать в голове общую картинку, это делает режиссер. Когда я иду на съемку, у меня в голове есть мои отношения с персонажами, моя вера в предлагаемые обстоятельства, внутренняя жизнь, история моего персонажа. Я всегда думаю, где бы он мог жить, какое у него могло бы быть детство, какая у моей героини могла бы быть первая влюбленность, и так далее. Все детали, которыми образ наполняется. Так что картинки у меня нет, но я стараюсь прямо на площадке смотреть Play Back, мне это очень помогает. Мне обязательно надо посмотреть Play Back, чтобы потом пойти в кадр и сделать второй дубль уже лучше. Что касается технической стороны, то я всегда стараюсь держать в голове весь рабочий процесс, включая грим и костюм, за все я отвечаю лично, беру на себя эту ответственность. Никого не волнует, что тебя плохо причесали или плохо положили грим, что ты играешь жену богатого бизнесмена или топ-менеджера, а у тебя сумка «с черкизовского рынка». Я могу принести на площадку свои личные дизайнерские вещи, бриллианты, если этого требует роль. На экране будет не гример и не костюмер, а я, так что я обо всем забочусь заранее и очень скрупулезно за всем слежу, все перепроверяю. В таких вопросах я очень дотошный человек. Н.М.: Давайте поговорим о женском, вы удивительно красивая женщина, вы красивы той красотой, которой невозможно даже завидовать, можно только восхищаться. Как вы поддерживаете свою красоту, как ухаживаете за собой? Н.К.: Очень сложно. Это огромная работа и огромный труд. Давайте начнем с фигуры. К сожалению, мое детство прошло в хореографическом училище, это несколько испортило мне фигуру, у меня накачались ноги в ненужных местах, балетные мышцы. Никакой физической нагрузки из-за этого я себе позволить не могу, как только я начинаю делать какие-то физические упражнения, даже качать пресс (это задействует четырехглавую мышцу), ноги тут же становятся визуально тяжелыми. Соответственно, как я поддерживаю фигуру: делаю массаж, ручную коррекцию фигуры, ее делаю дважды в неделю курсами. Один сеанс длится два часа, это очень больно, нога распухает и остается огромный синяк, так что приходится выбирать время между съемками или в новогодние каникулы. На самом массаже я плачу и зажимаю зубами полотенце, но что делать? Верхний пресс я качаю каждый день, но только подъемы корпуса. Для рук делаю вакуумный массаж, потому что если ты отжимаешься, то тут тоже задействованы ноги. Что касается лица, раз в месяц чистка лица, раз в полгода ботокс. Я хочу как можно дальше оттянуть момент пластической подтяжки. Все роли написаны для молодых девушек. Н.М.: Вы думаете, она вам понадобится? Н.К.: Я думаю, когда мне будет лет пятьдесят, конечно же, она мне понадобится. Если я хочу по-прежнему играть роли и нравиться мужчинам. Понимаете, у нас очень жестокая в этом плане страна. Моя мама замужем за аргентинцем, она живет уже 10 лет в Аргентине, вся моя семья там живет, поэтому я могу сравнить менталитет. Там не может быть такого, чтобы даже овдовевший мужчина женился не на своей ровеснице. Это моветон, это нонсенс, ты не встретишь мужчину, которому 50 лет, женатому на сорокалетней. У нас наоборот. Я удивляюсь, когда вижу мужчину и женщину ровесников, мне это режет глаз, мне уже кажется, что так не должно быть, рядом с ним должна быть женщина хотя бы на 10, на 15 лет моложе. Ну посмотрите на актерские пары, вы же видите, что в основном женщина моложе. Так что и для личной жизни, и для актерской мне выгодно как можно дольше оставаться молодой, потому что в противном случае я просто выйду в тираж. Н.М.: Вы правильно сказали, что именно в России возведены в культ ухоженность, физическая красота, мода, может быть, мы сами себя загоняем в рамки? Н.К. А вы знаете, что по статистике в среднем по России на одного мужчину приходится 400 женщин! Речь не о Москве или Питере, где концентрация людей очень высокая, а в среднем по стране. Это страшно, поэтому мы и стараемся. Конкуренция очень высока. Н.М.: С другой стороны, сейчас набирает движение боди-позитив. Н.К.: Ничего об этом не слышала, что это такое? Н.М.: Это история про то, что нужно уважать себя в любом виде и в любом весе, стремиться становиться лучше без самоунижения и самоуничижения, потому что живешь ты сейчас, а не завтра или послезавтра, когда похудеешь и как-то себя перекроишь. На обложках появились модели размера plus s ize, мир в целом стал лояльнее к женскому несовершенству. Н.К.: Так и должно быть! Если взять Европу или ту же Аргентину, то там женщина может себе позволить быть человеком, расслабиться, выйти куда-то ненакрашенной, почему бы и нет? Почему у мужчины может быть животик, а у женщины нет. Это же несправедливо. Но все-таки наша страна, наш уклад, в конце концов, вот эта статистика вынуждают нас стремиться быть лучшей из лучших по мере возможностей. В противном случае выбор будет невелик. Но это моя субъективная позиция. Может быть, у кого-то есть другой опыт, я исхожу из своих убеждений и работаю над собой. Н.М.: Нин, а сохранились у вас какие-то балетные привычки? Вы с такой горечью вспоминаете свое балетное прошлое, но все-таки, столько лет и сил было положено… Н.К.: Да, много лет, полное отсутствие детства вообще. Чтобы вы понимали, о чем я — знаете, как я в детстве спала? Мне мама одну ногу привязывала с изножью кровати, а у изголовья была батарея, мы тогда еще жили в старом доме. Так вот, вторую ногу мама привязывала к батарее, это называлось «спать на растяжке». В подростковом возрасте трудно начинать коммуницировать с людьми. Когда мне было этому учиться, если в 9 утра я была уже у станка, а в 9 вечера я была еще на каком-нибудь дуэтном танце. В середине были общеобразовательные предметы, которые мы часто прогуливали, чтобы в раздевалке лишний раз отработать фуэте или растянуться на шпагате. Я очень старалась изжить все свои балетные привычки, я их в себе прямо искореняла. Я даже стараюсь спину не держать прямо, потому что это выглядит несколько неестественно. Вы же когда-нибудь видели, как ходят балетные? Они ходят всегда «выворотно», у них всегда осанка. Мне как актрисе это мешало, это абсолютно неестественно. Единственное, что ем я по-прежнему очень мало. Я не люблю есть, меня это очень напрягает. Меня напрягает, когда я занята чем-то, какими-то делами, и вдруг желудок начинает подсасывать, напоминает мне, что он хочет есть. Брось все и иди добывай себе еду. Даже в ресторане, когда сидишь в друзьями, хочется общаться с ними, поговорить, поделиться, разделить. А ты должен жевать, это ужасно мешает. Наверное, это моя личная травма из моего балетного прошлого, что я очень не люблю есть. Жду, когда уже изобретут таблетки, чтобы выпил и на целый день ты свободен. Как удобно! Н.М.: Ну есть космическая еда в тюбиках! Н.К. Ахахаха, да, точно, это хорошая идея! Н.М. Мне безумно понравилось ваше платье, в котором вы были на открытии. Но некоторые издания его раскритиковали как слишком открытое и вызывающее. Н.К.: Да? Ой, надо почитать, интересно как. Н.М. Вы пользуетесь услугами стилиста? Н.К.: Нет, у меня нет никакого стилиста, все я выбираю только сама. У меня есть любимые дизайнеры, с которыми я работаю, я приезжаю и выбираю из их коллекций себе наряды и на премьеры, и на мероприятия. Н.М.: А за трендами вы как-то следите? Н.К.: Я очень не люблю шопинг. Самые лучшие дивиденды в актерской профессии заключаются в том, что тебе все дарят, тебе не надо ничего покупать. Обычно дизайнеры, которые одевают для красных дорожек, присылают тебе наряды и для повседневной жизни. Это избавляет от шопинга. За трендами я не слежу пристально, конечно, когда мне приходит приглашение на Недели моды, я с удовольствием хожу на показы, чтобы и поддержать дизайнеров, с которыми я работаю, ну и посмотреть, что я буду носить впоследствии. Н.М.: А кто любимые дизайнеры? Н.К.: Ну вот Анастасия Задорина, в чьем платье я была на красной дорожке «Кинотавра», очень люблю Юлю Далакян, Надя Хохлова — это бренд, где много повседневной одежды, и это очень здорово, что к ней можно приехать и выбрать что-то стильное и без претензий, что потом можно носить в повседневной жизни. Юля Прохорова еще. Н.М.: Ну то есть русские дизайнеры? Н.К.: Да, только русские, я поддерживаю только русских дизайнеров, никогда не носила западных брендов ни на красных дорожках, ни на премьерах, ни на press-wall. Фото: личный архив актрисы
